Каждый раз, возвращаясь во Францию, представляю, что возвращаюсь домой. В свой потерянный и вновь обретенный рай. В страну-сад Шарля Трене, будто сошедшую с яркой обложки Geo, в страну моих детских снов и мечтаний.

Я бреду по гудящему аэропорту Париж Шарль де Голль. Смотрю на прозрачные воздушные балки, извилистые лестницы, арки, переходы и перекаты, в которых, будто в чреве гигантского скелета динозавра двигаются прически, костюмы, тележки с чемоданами, узкие брюки, животные и дети.

Глазею на рекламные афиши с высокой модой и эйфелевыми башнями, этот выдуманный иллюзорный мир под глянцевой обложкой, который не существует, на самом деле, но здесь он так реален, как будто мы и в самом деле так живем.

Облегченно вдыхаю гудящий воздух, прогретый моторами, толпой, дымящимся кофе, свежей выпечкой, типографской краской утренних Ле Монд и Телеграф и улыбками сонных зевающих людей.

Все эти bonjour, merci, je vous en pris, головокружительная, невыносимая, чарующая французская вежливость мягко касается моих ушей и губ. Как же ее не хватает в некоторых странах! Как же хочется ее приручить раз и навсегда, сделать своей. И только здесь, в аэропорту, на границе миров понимаешь, что она впитывается в кровь с французским вином и кофе, она остаётся в сердце на всю жизнь, и ты возишь ее повсюду с  собой, как трепетную птичку в груди, наглухо сокрытую от внешних глаз рубашками, пуговицами и десятью замками.

Окутанная облаком дорогого парфюма, которое почему-то всегда витает во французских аэропортах, я бреду получать багаж. Мой мозг привычно перестраивается на французский. И мне чудится, что я даже становлюсь другим человеком.

Те, кто говорят на нескольких языках, подтвердят эту удивительную особенность. Каждый раз, когда примеряешь на себя новый язык, превращаешься в кого-то еще. Некоторые перестраивают себя полностью в угоду новой реальности. Для меня же это как будто менять плащи. Примерила французский язык – будто накинула на плечи бежевый приталенный плащ. И под него меняется походка, взгляд, вкусы, даже образ мыслей. Примеришь английский – ты в узком жакете и высоких сапогах, будто наездник с хлыстом, удивительно точно организуешь свои мысли, а всякие незнакомые бадди вдруг становятся для тебя Hey Johnny и sure my dear.

В итальянском ты не идешь, а плывешь. Плавной походкой в легкой накидке, идеально сидящей юбке, из-под которой в мир застенчиво выглядывают тонкие щиколотки и туфли-лодочки. Ciao, mia bella ragazza. Ты улыбаешься. Ты растворяешься в этом мире и возрождаешься из него как из пены морской.

Так ты меняешь города и континенты, как будто меняешь плащи.

В аэропорту Париж Шарль-де-Голль светло и зыбко как в инопланетном храме, именно так, должно быть, выглядел бы храм человечеству где-то на окраине мира. И я верчу головой туда-сюда, немного ошалев от ощущения узнавания: да, здесь тот самый узел на карте Вселенной, где в настоящий момент пульсирует, трепещет, развивается по каким-то своим законам моя жизнь.

Я вдруг очень хочу un crème (*кофе с молоком) и круассан, чувствую на языке их вкус, и кажется, что нет ничего важнее, чем прямо сейчас, прямо здесь, вон в том сияющем ресторанчике на углу заказать этот самый французский кофе и пить его медленными глотками. Хотя обычно я пью не кофе, а чай, литрами, на завтрак, обед и ужин, а также экзотические травяные настойки, а ко всяким выпечкам я совершенно равнодушна. Но сегодня я хочу кофе и круассан. Потому что это Франция, baby!

Я смотрю вокруг и поражаюсь тому, насколько все вокруг знакомое и родное. Такое же чувство у меня возникает в России, хотя образ России все больше растворяется в моей юности, то есть в прошлом. Мне хочется верить, что это и есть – мой мир, в котором все ясно и понятно – этот воздух, эти люди, их эмоции и культурные коды, этот язык, на котором я так давно думаю и вижу сны, все это – мое, родное. И все вдруг становится ясным и простым, как будто с глаз сдернули легкую пелену, как будто я обнаружила себя где-то за следующим углом, на остановке такси и самой себе обрадовалась.

Понимаю в этот самый момент, когда спускаюсь по трапу самолёта на французскую землю, что так давно и безоговорочно привыкла к Франции за десять лет, что, кажется, никуда отсюда и не уезжала и никогда отсюда не уеду. Хотя, зная себя, понимаю, что вряд ли мне уготовано судьбой закончить свои дни в Париже.

Что удивительно, с возрастом и опытом путешествий мир ссужается, и чем больше куда-то ездишь, тем легче смотришь на различия и тем легче принимаешь их, приспосабливаешься к ним. Волшебный эффект погружения с головой в общем-то чуждую культуру. Россия, Узбекистан, снова Россия, Франция, Англия, Франция – столько раз я переезжала в новую страну и начинала там все заново. Сколько раз я безжалостно разрушала себя и отстраивала заново. Отмирали новые связи, все кирпичики личности передвигались туда-сюда, как в кубике рубике, как континенты на глобусе, сдвигались они в ту или иную сторону, следуя мировому потеплению, и мировому оледенению. Чтобы помочь мне стать тем, кто есть. Чтобы научиться жить не только будущим, но и настоящим моментом. А сколько еще будет этих движений туда-сюда, тектонических сдвигов, пожаров, путей и великих ледовых пустынь?

Но сегодня я все-таки не о себе. А о Франции.

Сколько раз я говорила себе, что мой родной город – Земля, и дом там, где я оставила в углу свой чемодан. Но всякий раз, возвращаясь сюда, понимаю, что Франция – это то место, в которое я всегда рада вернуться. Каждый раз, безоглядно меняясь, обрастая новыми воспоминаниями, я приезжаю сюда новой собой, потяжелев на ещё одну страну, остров или огромное море, и кажется, что я вернулась не во Францию. Я вернулась к себе. Chez soi, как говорят французы. И эта встреча с новой собой – знаете, каждый раз она того стоит.