Громким шепотом про “это” (для писателей и не только)
Дорогие друзья, писатели и сочувствующие им! Я вам тааакое расскажу, трепетное и нежное, я прямо не могу молчать!
Я вам расскажу «про это»!
В одной писательской группе зашёл разговор, как писать про это? Многие писатели боятся писать «про это», чтобы не скатиться в бесовщину и банальщину, в которой разъяренные мечи под мягкими розовыми обложками пронзают яблоки раздора. Некоторые наоборот, не боятся ничего (а лучше бы боялись!)
Иные старательно и целомудренно обходят эту тему стороной, и их герои, зайдя туда, где тени и тёплое дыхание, задергивают занавески прямо перед нашим носом, и раздосадованному читателю приходится только гадать, на чем сердце успокоилось.
Помню, как я (ну и миллиарды зрителей по всей Земле) несколько сезонов ждала этого в сериале «Битва престолов», ещё когда Дэйнерис и Джон Сноу даже не были знакомы, а создатели так ненавязчиво сэкономили на этом экранное время, не показав толком ничего, что единственная мысль была тогда: «И это – все???»
Тема, конечно, деликатная и скользкая. Поэтому на вопрос слушателей, как же вы описываете «это», я ответила: «намеками».
А вообще, в своей первой книге «Время дождя» я писала храбро и изо всех сил, не беспокоясь, как писать про это, и что про это можно не писать. Мои герои любили и жили с удовольствием, как им хочется, не задумываясь о запретах писательского мастерства. А.С.Пушкин как-то заметил, работая над «Евгением Онегиным»: «Знаете, что учудила моя Татьяна? Она вышла замуж!» Дорогой Александр Сергеевич! Знали бы вы, что иногда чудят мои герои! Конечно, теперь, когда такая тема поднялась, я буду писать об этом с большей осознанностью. (А может, и нет!!!)
А что об этом думаете вы? Как пишите, если пишите? Как обсуждаете «это» с вашими любимыми?
Как писала “про это” я
“Этой ночью мы любим друг друга три раза, просыпаясь посреди ночи, находим друг друга на ощупь, сплетаемся руками и ногами, покрываемся испариной, иногда она вскрикивает от избытка чувств, и я знаю, что ей хорошо. Мне не нужно видеть ее лицо, чтобы хотеть ее, я знаю каждую его черту, каждое выражение. Мне не нужны также ее слова, я знаю все, что она скажет мне, или может еще сказать. И потому мы молчим до самого утра, скользя в объятиях друг друга, а утром рассвет застает нас, уставших и успокоенных, как будто новый день принадлежит исключительно нам. Где-то вдалеке в прозрачном воздухе раннего утра звонит колокол, отмеряя отведенные нам последние мгновения, потом я неохотно поднимаюсь, принимаю душ и спешу на работу, оставляя ее голой и разомлевшей, теплой, как парное молоко”.
Ольга де Бенуа “Время дождя. Парижские истории” (2017)
