Сибирский поэт, библиотекарь, редактор поэтических журналов, научный сотрудник, организатор литературных фестивалей, человек “с кучей детей”… У Антона Метелькова множество ипостасей, в каждой из которых он чувствует себя как рыба в воде. Сегодня он участвует в арт-проекте “Города и люди“. Вместе с ним мы заглянем в закулисье современной поэзии, узнаем о российских литературных процессах, союзах, разговорах с богами и мыслях, которые приходят в сером.

Читайте рождественское черно-белое интервью с Антоном, иллюстрированное магическими фотографиями Вячеслава Ковалевича.

дети и старики

волны одной реки

Антон Метельков

Что бы ты рассказал о себе европейским читателям. Что ты за человек?

Мне кажется, моя биография и нетипична, и типична одновременно. После института (отучившись в НГТУ на радиоконструктора) я год проработал оператором-станочником на производстве пластиковых окон, потом достаточно долго – на ТЭЦ-2 инженером связи. Но в какой-то момент – не то, чтобы мне это надоело, хотя и надоело тоже – но скорее, я провел некую ревизию своих жизненных ресурсов, уволился с ТЭЦ (этот 2015 г. стал рубежным не только для меня) и стал библиотекарем, с уклоном в проведение массовых мероприятий. Параллельно с этими процессами я отучился в Барнауле на театрального режиссера, а потом закончил в ГПНТБ СО РАН, где и по сей день работаю, аспирантуру по книговедению (правда, до защиты диссертации пока никак не могу добраться).

Не так давно я переквалифицировался из библиотекарей в научные сотрудники лаборатории книговедения – здесь же, в ГПНТБ. Ну и, помимо этого, я сейчас курирую несколько литературных фестивалей и многие другие – в основном, поэтические – акции. Что еще добавить? Я женат, у меня куча детей. Это все по фабуле, наверное. А человек я очень веселый и очень грустный – думаю, так будет точнее всего. Скорее всего, для этого есть даже какое-то специальное медицинское название.

на белом-белом языке
говорено тебе
как в белой пустыни аскет
храним от черных бед
 
на языке белей бела
белее, чем у птиц
расплещутся сто грамм тепла
от холода спастись
 
и развязавшийся язык
зайчонок под кустом
свое предчувствие лисы
оставит на потом
 
молочной строчкой побежит
его неясный след
с ученой степенью мужи
прищурятся на свет
 
их бел халат, их мысль чиста
но в помыслах туман
презренье белого листа
пусть сводит их с ума
 
улыбка снежного кота
 
зима зима зима

Антон Метельков

А человек я очень веселый и очень грустный – думаю, так будет точнее всего.

Антон Метельков

Стихи для тебя – это путь к бессмертию или головная боль?

Странная развилка. Скорее, конечно, головная боль. Но если малость поразмыслить, то путь к бессмертию – это любовь, а поэзия – это язык влюбленных (кроме того, это еще язык жрецов, язык шутов и т. д. – но это все частные случаи). Т. е. натурально: влюбленный человек пишет некое стихотворение так, чтобы никто из окружающих о его чувствах не догадался, но в то же время с надеждой, что объект его любви, напротив, догадается. И мне кажется, вся поэзия до сих пор устроена подобным образом, просто с многочисленными вариациями. Хотя это лишь одно из моих мнений по поводу поэзии, есть и прямо противоположные.

поезжай в санталово собирать морошку
там в избе оставленной зреют щи под крышкой
тропки между избами топчет только лошадь
пыль за телевизором вытрут только мыши
зреют щи ленивые кто в них отразится
точно телевиденье смотрит без розетки
смотрит как сбегаются с выселков лисицы
как в избушке заячьей уши как лазейки
зреют щи студеные кто с них снимет пробу
словно бы буденного поцелует в губы
тот увидит как кружив с крышкою от гроба
полумедвежонок полуполушубок
кто обхватит котелок до последней косточки
он распустит узелок да на волоске
и ищи его хрящи убаюкай в горсточке
поезжай в санталово засыпай в леске

Антон Метельков

Как ты пишешь стихи? Нужна ли какая-то особая обстановка? Настрой? Настроение?

Недавно я поймал себя вот на чем. В последнее время я пишу стихи реже обычного (хотя и раньше писал их не очень часто). Но у меня голова постоянно забита десятками – если не сотнями – разных мыслей о том, как бы чего важного не забыть, что кому нужно написать, какую выбрать наиболее отточенную формулировку и т. д. Обычно стихи, то есть процесс их сочинения, были такой своеобразной дамбой против подобных бесконечных мыслей. А теперь, если стихов не сочиняешь, эти паразиты забираются в самые дальние уголки головы и вполне успешно их обживают. Это, конечно, отвратительно. То есть, если не писать стихи в самые подходящие для этого моменты – в дороге, в момент засыпания, во сне – то на их место приходят мысли в сером, прикидываются очень важными и разлагают душу.

мы пришли к тебе с превером
рассказать про боль и веру
было нечего сказать
оставались осязать
сдан в багаж наш теплый стаж
наш париж и наш сашбаш
лист хоронил как заплата
дырку на сердце солдата
от смерти не умирают
заметил голкипер рая
от смерти мерещатся черти
но вы им не верьте не верьте
но верьте обманчивым слухам
что бродят меж бровью и ухом
и тихо крадутся губами
и тихо кладутся на память

Антон Метельков

Может ли поэзия спасти душу? Одни говорят, что поэты разговаривают с богами, другие, что творчество – это психотерапия. А что поэзия для тебя?

Чтобы не повторяться, выскажусь в чуть более утилитарном ключе. Я – иногда один, иногда вместе с моим товарищем, прекрасным поэтом Виталием Шатовкиным – время от времени веду поэтические мастер-классы для детей и подростков. А когда занимаешься такими вещами, ты и для себя что-то начинаешь четче формулировать и понимать. Так вот. Поэзия для меня – это такая дуалистическая вещь: это и инструмент познания мира (и себя в мире, конечно) и средство коммуникации, позволяющее тут же (не тут же, конечно, а еще до всяких «тут же») поделиться чудом собственного открытия. Самое удивительное, что это происходит одновременно. Здесь может быть много предметов для полемики, например – познание ли это мира или его созидание (я, честно говоря, не вижу здесь особого противоречия), но не будем отвлекаться.

…если не писать стихи в самые подходящие для этого моменты – в дороге, в момент засыпания, во сне – то на их место приходят мысли в сером, прикидываются очень важными и разлагают душу.

Антон Метельков

Расскажи о современной культурной жизни? В России? В Сибири? Как происходит весь этот творческий процесс?

Непонятно, с чего начинать. Поскольку я пишу большое количество научных работ, которые в основном касаются литературных журналов и альтернативного книгоиздания, то могу поделиться одной из своих недавних гипотез. Уже стало общим местом то, что «толстые» журналы, как ведущий институт экспертизы, уходят в прошлое, уступая свое место в этой роли литературным премиям. Однако и литературные премии сегодня доминируют уже не столь явно, как всего лишь несколько лет назад.

«Толстые» журналы, как ведущий институт экспертизы, уходят в прошлое, уступая свое место в этой роли литературным премиям.

Антон Метельков

И мне кажется, что сейчас роль такого эксперта переходит к системе малотиражного книгоиздания: в момент, когда опубликовать свой текст в интернете ничего не стоит, издание на бумаге, в которое совсем недавно стремились все от мала до велика, становится все более элитарным (хотя это не самое удачное слово) – им теперь все чаще занимаются профессионалы-подвижники, поскольку для издания книги нужен и ресурс, и четкое понимание того, что именно эта книга должна быть опубликована. Здесь я поставлю первое многоточие. Вот оно: …

…Сейчас роль такого эксперта переходит к системе малотиражного книгоиздания: в момент, когда опубликовать свой текст в интернете ничего не стоит, издание на бумаге, в которое совсем недавно стремились все от мала до велика, становится все более элитарным.

Антон Метельков

спит дитя под лист страниц
хвост лисиц и хворост птиц
хворость всех людских больниц
нежной ночью обленись
ночь-лисица съест луну
ты уснешь и я усну

 Антон Метельков

Если продолжить говорить о России в мировом контексте, то здесь, конечно, удивительно наложились друг на друга одновременно два слома конца XX в.: во всем мире такой «слом» был один – переход к постиндустриальному обществу и «глобальной деревне», а у нас с ним совпала еще и смена политической и экономической системы. Такое наложение, конечно, весьма любопытно, можно найти в нем множество и плюсов, и минусов (если оперировать подобными категориями). Но я здесь скажу о другом.

То, что произошло с Россией на фоне всего мира, в каком-то смысле произошло с Сибирью на фоне России. Вот только результат оказался несколько иным. Если после 1991 г. во всей России официальная и неофициальная культура, в общем-то, перемешались, и так и находятся в некоем перемешанном состоянии в европейской части России и на Урале, то Сибирь оказалась гораздо более инерционным регионом. В 1990-е гг. мэйнстрим и андеграунд стали перемешиваться и здесь (можно упомянуть новосибирский альманах «Мангазея», кемеровский журнал «После 12», красноярский «День и ночь»), но в 2000-е гг. среда здесь вновь четко поляризовалась на «официоз» и «подпольную культуру». Конечно, я немного сгущаю краски, но в целом тенденция действительно такова. Из этого, опять же, следует целый ряд любопытных вещей.

Во-первых, децентрализация литературных сил в европейской части России (выразившаяся, в частности, в проблемах «Журнального зала») совпала с их централизацией в Сибири (создание портала «Журнальный мир» на базе журнала «Сибирские огни»). Во-вторых, учитывая очень яркую изнанку культурной жизни в Новосибирске, можно сказать, что здесь сформировалась плотная система взаимодействующих друг с другом в горизонтальной плоскости «малых сообществ», что в целом совпадает с европейскими и мировыми трендами.

Одно из таких сообществ (как мне кажется, наиболее яркое) мы организовали с друзьями на базе ГПНТБ СО РАН и назвали Студия 312. Здесь регулярно встречаются самые интересные поэты, художники, музыканты и другие деятели искусств со всей Сибири, гости из европейской части России и из-за рубежа. Описание деятельности студии требует отдельного разговора (очень хорошо ее описал наш друг, профессор Цюрихского университета Томаш Гланц).

Одно из таких сообществ (как мне кажется, наиболее яркое) мы организовали с друзьями на базе ГПНТБ СО РАН и назвали Студия 312. Здесь регулярно встречаются самые интересные поэты, художники, музыканты и другие деятели искусств со всей Сибири, гости из европейской части России и из-за рубежа.

Антон Метельков

Скажу лишь в общих чертах, что много внимания мы уделяем работе с архивами наших предшественников, поэтов и художников 1960-1980-х гг. и восстановлению связи времен в целом, продолжению и развитию культурной традиции, работаем с городским пространством, с ключевыми точками на карте города (т. н. «лабораторные работы»), готовим различные публикации, взаимодействуем с культурными институциями и т. д. Все это происходит в свободной и необременительной форме, исключительно на энтузиазме участников студии.

Мне кажется, что Новосибирск сейчас стал одной из самых намагниченных точек на карте современной русской поэзии. Многие авторы, появившиеся здесь в последние годы, значительно обогатили его поэтический язык. Тут можно назвать огромное количество важных имен, но это тоже отдельный разговор, я и так заболтался и ставлю еще одно многоточие…

Мне кажется, что Новосибирск сейчас стал одной из самых намагниченных точек на карте современной русской поэзии. Многие авторы, появившиеся здесь в последние годы, значительно обогатили его поэтический язык.

Антон Метельков

В нашем мире стихи пишут многие, можно даже сказать, практически все. Есть ли отличие «поэзии» от «не-поэзии»? Как из всей огромной массы самовыражения и рифмованных мыслей выделить то, что является стихами и то, что стихами не является?

На этот вопрос у меня тоже есть сразу несколько ответов. Постараюсь быть максимально лаконичным. Для меня существует два основных критерия. Первый: никто кроме тебя это стихотворение не напишет. Т. е. тебе удалось найти свой собственный голос, свою интонацию, которая отличает тебя ото всех остальных, позволяет своим особенным образом рассказывать о мире вокруг и внутри нас. А второе – мне важно, чтобы в стихотворении было чудо. Причем не чудо для читателя, которое выстраивает автор (тогда это просто фокус), а чудо для самого автора, чтобы я вместе с ним мог изумиться тому, что вот оно, оказывается, как. Все-таки поэзия – это то, что меняет химический состав речи, языка, мира.

Для нас, молодых писателей и поэтов, живущих в Европе, Союзы писателей кажутся чем-то вроде раритетов. А как к этом относятся те, кто живут в России?

Я думаю, в России большинство современных авторов тоже относятся к Союзам писателей по меньшей мере со скепсисом. Хотя есть регионы, где через Союзы удается издавать приличные книжки и т. д. (здесь следует напомнить, что писательских союзов в России несколько, и кое-где они конкурируют друг с другом). Новосибирск к таким регионам, к сожалению, не относится. В качестве своеобразной шутки я придумал для нашей Студии 312 такой несколько провокативный подзаголовок: Союз писателей. «Союз» – хорошее слово, «писатель» – тоже хорошее, почему бы их вновь не соединить? Но отношение к этому подзаголовку оказалось весьма неоднозначным. Хотя, казалось бы, одна из задач поэзии – освобождать слова и фразы от налипшей на них шелухи.

Сегодня очень многие пишут стихи. С развитием Интернета и соцсетей мы получаем доступ к свободному самовыражению и публикациям творчества в реальном времени. Считаешь ли ты, что ежесекундный доступ к публике развращает творческого человека или наоборот воспитывает?

Пока сложно сказать, к чему это приведет – конечно, здесь тоже есть и плюсы, и минусы – но все это пока лишь в применении к нам, опирающимся на совсем другой опыт. На себе я чувствую скорее отрицательное влияние такого бесконечного уплотнения мира, но сейчас изнутри действительно сложно оценить всю глобальность происходящих процессов. Я думаю, что все устаканится – просто мы сейчас угодили в самый центр информационного урагана. Что касается того, как такие перемены повлияют на литературу – мне кажется, все идет к тому, что литература все теснее будет переплетена с жизнью, вплоть до того, что нельзя будет отличить, где жизнь, а где литература – уже сегодня каждый существует в некоторой своей выдуманной истории. Интересно, как эти истории будут взаимодействовать и что из этого получится.

Просто мы сейчас угодили в самый центр информационного урагана.

Антон Метельков

Речпорт – это?

Это литературный журнал, который делают в Новосибирске я и еще некоторое количество моих друзей (примерно 12 человек), в основном – поэты. «Реч#порт» возник на «руинах» фестиваля экспериментальной поэзии Experiences, когда мы поняли, что нужно срочно выходить из замкнутого круга: делай – не делай фестивали, а культурный слой в городе совершенно не накапливается, в том числе и потому, что не происходит ни фиксации происходящего, ни рефлексии по этому поводу. Вот мы и решили, что если о культуре никто в городе нормально не пишет, то никто кроме нас и не будет о ней нормально писать. Журнал, опять же, делается на чистом энтузиазме, поэтому нам удается воплощать далеко не все наши планы. Тем не менее, в феврале 2020 г. нам исполняется уже 5 лет. В течение года материалы выкладываются на платформе Syg.ma, а потом лучшие материалы за год плюс какой-нибудь эксклюзив мы собираем в бумажный номер. Скоро будет напечатан четвертый номер и начнем компоновать пятый. Конечно, в столь большом и разношерстном коллективе неизбежны споры и конфликты, но пока нам более-менее удается их регулировать, хотя, конечно, всякое бывает.

Некоторые современные поэты с горечью говорят о том, что поэзия в России никому не нужна. Мне же кажется, что поэзия прежде всего нужна самому творцу, а не слушателю. А ты что думаешь по этому поводу?

Я уже говорил, что коммуникативная функция для меня достаточно важна. Тут можно говорить о разнообразных коммуникативных кругах: стихотворение может быть важно для родителей, для твоих друзей, для совсем незнакомых людей, для русской поэзии в целом (я, конечно, здесь перескакиваю с пятого на десятое). Я немножко ухожу от ответа, потому что сложно ведь самому, изнутри оценить, насколько в действительности важна поэзия для тебя самого. То есть, она безусловно важна, но когда ты сам себе являешься камертоном – очень просто сфальшивить и в конечном итоге принимать за поэзию черт знает что (что часто и происходит). Хотя это, наверное, тоже не катастрофа. Если мы, говоря о том, что поэзия нужна творцу, подразумеваем не только себя, но и других творцов – вот тогда, наверное, все встает на свои места.

Когда ты сам себе являешься камертоном – очень просто сфальшивить и в конечном итоге принимать за поэзию черт знает что (что часто и происходит).

Антон Метельков

на полоцк опустилась тишина
молитва неизвестного солдата
чтоб за волною шла еще волна
ни та, ни эта чтоб была не виновата
полночный днепр, а может быть двина
враги ушли и спит родная хата
и тишина, и вроде не война
а непонятно

Антон Метельков

Как влияет город, пространство, в котором ты живешь, на твои стихи?

Сложно судить, но я думаю, что сильно влияет – мне хочется в это верить. Я очень люблю Новосибирск и Сибирь и, конечно, считаю себя сибирским поэтом. Мы с друзьями довольно плотно занимаемся «текстом города» и вопросами исторической памяти – это очень важные для нас вещи. И мне хочется, чтобы и в стихах это проявлялось – не в лоб, конечно, а по-настоящему.

Спасибо

Спасибо!

Антон Метельков

Поэт, публицист, организатор литературного процесса, исследователь сибирской литературы.

Родился в Новосибирске в 1984 г. Живет в Новосибирске, работает научным сотрудником лаборатории книговедения ГПНТБ СО РАН.

Редактор поэтического журнала «Речпорт», организатор литературного семинара «Третья столица» и Студии 312, куратор культурной программы фестивалей «Книжная Сибирь» и «Белое пятно». Член Союза писателей России.

Публиковался в журналах «Арион», «Наш современник», «Волга», «Урал», «Сибирские огни», «После 12», «День и ночь» и др. Автор книг стихов «Футляр», «Ножички», «Псалом». Стихи переводились на китайский язык.

Фотографии к статье: Вячеслав Ковалевич