Рецензия литературного критика Константина Гришина на мою книгу «Время дождя».

Природный язык Ольги де Бенуа – русский. Автор родилась в Сибири, но менее всего ей свойственна мрачность, жестокость. С русскими романами Достоевского и Толстого ее роднит только рефлексия и самоанализ. Но они не доминируют.

« Комната была маленькой, еще меньше, чем моя, и довольно убогой. В ней почти ничего не осталось от дождливого человека, только старые тетради с формулами и стопка книг о Ван Гоге. Я забрал их с собой, поблагодарил китайца, вышел на улицу и пошел пешком до своего дома, мимо церкви, старых лавок с товарами для дома и ресторанчиков, в которых можно было за несколько евро съесть миску лапши с овощами, немы с креветками или рис с мясом. Мы иногда ужинали здесь вдвоем с Эстином, когда у нас были деньги. Я вдруг понял, что проголодался, зашел в один из таких ресторанчиков, заказал наугад меню за десять евро, долго жевал без аппетита, выпил пива, расплатился и вышел. На улице стояла глубокая ночь. У меня над головой сияла луна, и я долго смотрел на небо, задрав голову. И вдруг я начал тосковать по нему, по моему дождливому человеку, у меня болело что-то в груди, как будто какой-то безумный мясник отделил от меня часть души.»

Ольга поставила себе задачу изобразить «легкий, сияющий Париж» – тот, каким он представляется молодым бездельникам, хипстерам, баловням судьбы. Ее персонажи любят жизнь, умеют радоваться ей и всё же одержимы экзистенциальным пафосом. Они то и дело говорят: «Кто мы? Зачем мы живем? Правильно ли мы это делаем?» Быть может, это связано с тем, что они еще очень юны и они – эмигранты: не вполне натурализовались во Франции. Именно поэтому, помимо картин Парижа, жадных и галлюцинаторных полотен, мы наблюдаем, как герои время от времени ведут культурологические диалоги:

«— А почему решил переехать в Германию?

— Нравятся немцы, их четкость. В их жизни все настолько упорядоченно, подчиненно системе, что с ними не пропадешь. А ты почему во Франции?

— Нравятся французы. Их нечеткость, беспорядочность, отсутствие системы. С ними не заскучаешь».

Действие книги, состоящей из ряда коротких новелл, разворачивается на парижских улицах, в кафе и бистро. Люди на ее страницах в основном развлекаются и мечтают. Мы видим их не в рабочей обстановке, а как будто во время бесконечной сиесты.

«Задорные и пьянящие мотивы — джаз, блюз, свинг, рок, электро, металл и фолк — струились по улицам города, как легкие ручейки, бурлящие реки и клокочущие водопады, накрывая прохожих с головой. Толпа журчала, гудела, гремела и плескалась в этих мелодиях. Музыканты всех возрастов, всех цветов кожи приехали в вечный город, чтобы показать свое мастерство. Все стили, страны и эпохи мешались в кучу на одной улице, и Элла Фицджеральд дружила с фанатами «Ганс энд Роузес», а легкие, как крылья бабочки, мелодии Шопена и Яна Тьерсена — со страстными и надрывными причитаниями Виолетты Парра.»

Но социальный контекст их жизни прописан довольно жестко. Ольга де Бенуа – мастер легкого, летучего портрета, подобного карикатурам на стенах английских пабов. Несмотря на свою доброту и любовь, она умеет выпотрошить человека, расставить точки над i:

«Весной того года мы с Полиной искали смысл жизни, каждая на свой манер <…> Полина путешествовала по Европе, ходила в походы или же устраивалась на самые немыслимые работы, например, матросом на туристическом кораблике и даже переводчиком на занятиях по боксу. Ее жизнь представлялась всем увлекательным приключением. Попутно она занималась фотографией, скалолазаньем, организацией выставок и без особого энтузиазма писала статьи в женские журналы. Любое дело она начинала порывисто, с любопытством, но вскоре охладевала к нему, в конце концов бросала новую работу и снова возвращалась в ресторан к Бекташу. В университет она вообще ходить перестала. Ей пришлось несколько раз пересдавать все экзамены, а на третьем курсе остаться на второй год».

В этом фрагменте есть невольная ирония. Хорошо известно, что устойчивое выражение «человек ищет себя», «ищет смысл жизни» все чаще приобретает издевательский смысл и звучит почти как: «занимается какой-то ерундой» и «он неудачник». Есть великий соблазн применить эти определения к ее героям. Но они – куколки, а не бабочки. О них ничего нельзя сказать определенно, они только в начале пути, в прологе своей жизни, а не эпилоге. Подросток нелеп и нескладен, но в его жизни есть надежда и пока еще нет мещанского тупика.

«— Человек может быть кем угодно!

— Возможно, — ответил дождливый человек. — Но не я. Мне ясно одно: я проживу свою жизнь совершенно бездарно, служа чужому тщеславию и целям, с которыми у меня нет ничего общего. Так уж мне суждено. Но однажды я буду свободен и уйду по звездной дороге — навстречу миру, о котором всегда мечтал».

Тот, кто любит «Движущийся праздник» старика Хэма, знаком с ранними автобиографическими книгами Оруэлла или любопытствовал Ремарку и Генри Миллеру, найдет в тексте как хорошо знакомые мотивы, так и нечто новое. Персонажи автора – эмигранты и местные жители, люди разных возрастов. Гении, мечтатели, бездельники и работяги – и все: в декорациях XXI века.

«Можно сказать обо мне, что я родился с гитарой в руках. Много чего повидал за жизнь. Объездил весь мир, играл в барах, маленьких театрах и огромных концертных залах, на улице, в подвалах, на свадьбах. Играл везде, где просили. Я любил женщин, и женщины любили меня. Но все, что мне нравилось на самом деле — это играть на гитаре. Если когда-нибудь я доберусь туда, — он показал пальцем на небо, — и меня спросят: «Даду, что сделал ты для людей? Зачем жил?», я отвечу: «Я родился с гитарой в руках и никогда не выпускал ее из рук. Все, что у меня было, и все, с чем я ушел, — это моя гитара. Она веселила людей, согревала сердца, дарила надежду. Я играл на гитаре как бог, да простит он меня за это дерзкое сравнение. Это все, что останется после меня. Это все, с чем я пришел в ваш рай».

Константин Гришин родился в Сибири в 1986 году. Окончил Алтайский государственный университет по специальности «Филолог. Преподаватель». Работает журналистом с 2010 года, специализация – литературная критика. Публиковался в журналах «Алтай», «Ликбез», «Встреча», «Культура Алтайского края», «Алтайская миссия», «Барнаул литературный», «Урал», «Litera Днепр», «Крещатик», «Знамя». Автор книг «Красноармейский проспект», «Для внутреннего пользования», «Сентиментальные буриме». Состоит в Союзе российских писателей и редакционном совете литературного журнала «Алтай».